Роды умолчания

Доводилось ли вам слышать слово «эфемерная»? Эфемерная угроза подать в суд! Перед нами яркий пример того, как прилагательное заставило себя уважать: острый ли топор? тупой ли, как сибирский валенок? нанимать ли адвоката или рассмеяться в лицо сутяжнику? Конечно, не всегда прилагательное коренным образом меняет чью-либо судьбу, и удар по пальцам острым топором поразительно схож последствиями на членовредительство в исполнении самого тупого топора на свете; здесь спешу приложить свои искренние сочувствия всем пальцам, попавшим под любой топор, и двигаюсь дальше.

Итак: эфемерная угроза. Не имея цели оспорить читательскую эрудицию, все же попрошу открыть словарь. Итак, загляните. Вы ведь набрали в поиске, ну или листали до прилагательного эфемерный, совершенно не спрося моего совета. И это правильно. Без всяких советов и подсказок всем известно, что общий род слов в словаре — мужской, и не потому, что он главный, а потому что это род умолчания.

Сказанное применимо, или лучше сказать приложимо не только к прилагательным. Например, поиски ученицы в словаре Ефремовой в конце концов приводят к ученику, а поиски пасечницы ни к чему не приводят, потому что пасечниц не существует, или не должно существовать, в отличие от паскудниц, которым словарь хоть и норовит сменить пол, но хотя бы оставляет строку в своих анналах, которых — анналов — ни в единственном числе, ни в женском роде не бывает совершенно, и это не сказать что очень красиво.

Что, кстати, знаем мы о красоте? Что корень ее — отвага. Что женское тело — может без табуированных барьеров быть объектом желания как мужчины, так и женщины. Что женский поцелуй совершенно принят мейнстримом, а значит, обществом. Ни у кого ведь не вызывают отторжения целующиеся на вечеринке девушки в «Социальной сети» Финчера, уж блокбастера тиражнее сложно придумать. Если вы не помните этот кадр, тем убедительнее аргумент, потому что вы же не запоминаете, как ходите мимо березки в парке, потому что березка, дружочек, обычнейшая вещь, а, кроме того, еще дефолтное дерево. (Возможно, иной автор начал бы здесь о деревьях, но, право же, говорить о красоте интереснее, чем о флоре и фауне.)

Возможно, иному читателю покажется слишком прихотливым выбором та красота, о которой идет речь, и вообще покажется, что речь идет не о красоте, а о пошлятине (у этого слова нет мужского эквивалента). Что ж, замените красоту на пошлятину, такая и обратная замены случаются сплошь и рядом. Между прочим, вы заметили, что род умолчания определяется системой табу; эти запреты категоричны в грамматике и условно-зыбки в красоте-пошлятине. «Громкий музыка» не говорят, потому что так не говорят, а поцелуй Элтона Джона с Рики Мартиным не показывают, потому что так говорят, но лучше бы не говорили. Кстати — Рики Мартином; грамматика неумолима, и я ничего не могу с ней поделать, в отличие от эфемерного мужского поцелуя, который я просто сейчас неэфемерно запрещу. Я также запрещаю вам представлять этот поцелуй, потому что забвенья милое искусство душой усвоено уже.

Но отставим ироническую прелесть и вдохновенные соблазны. На днях маме друга пришло письмо с эфемерной угрозой суда. Письмо было адресовано другу и начиналось так: «Уважаемый(-ая) Сергей Николаевич!» Помните, на советской тетради нужно было написать, чья она — ученика или ученицы. Ка или цы. Хорошо, когда есть прямой аналог. А когда нет? Знаете, как будет топор в женском роде? Секира. Неэфемерный такой топор, ага.